…Весною 1840 года Академия художеств отправила своих пансионеров Гайвазовского и Штернберга в чужие края для усовершенствования в живописи. Русская академия посылала тогда своих лучших воспитанников совершенствоваться в Италию…
…И вот, наконец, они в Венеции—первом итальянском городе на пути их странствий.
Венеция удивляла двух юношей из России своим сказочным обликом. И хотя они, готовясь к путешествию, много читали о красоте Венеции, но самые поэтические описания не передавали даже отдаленно всей прелести этого единственного в своем роде города…
Гайвазовский в первый день не мог долго любоваться пленительным городом. Он оставил Штернберга знакомиться с Венецией, а сам отправился разыскивать армянский монастырь святого Лазаря. Там находился его брат Гавриил, милый брат и товарищ его детских игр Гарик.
На Гайвазовского нахлынули воспоминания. Как давно это было, когда купец-армянин увез Гарика из Феодосии учиться в далекий сказочный город Венецию, стоящий на каналах!.. • В сумерках Гайвазовский добрался до монастыря. Старый монах-армянин проводил его в келью брата.
Гайвазовский озирался и ощущал почти физическую боль в сердце. Но брат-монах глядел на младшего брата с укоризной и спокойно расспрашивал о родных, о Феодосии, о его успехах в Академии художеств. Голос старшего брата был ровный, ни разу в нем не прорвалось волнение. Он говорил о своих ученых занятиях и тут же выспрашивал у брата-художника, достаточно ли он тверд в вере, посещает ли аккуратно храм, когда он последний раз исповедовался и причащался и кто его духовник.
Гайвазовского оставили ночевать в монастыре. Настоятель распорядился, чтобы молодому художнику отвели комнату Байрона. Это была неслыханная честь. Великий английский поэт, находясь в Венеции, посещал монахов-армян. Байрона привлекала богатейшая библиотека монастыря святого Лазаря, и у него была там комната, в которой он целыми днями работал, перебирая и читая старинные рукописи и книги. При помощи ученых-монахов Байрон стал изучать армянский язык и составил небольшой англо-армянский словарь.
Вскоре Байрон уехал из Италии и умер в Греции. Монахи монастыря святого Лазаря берегли память о пребывании Байрона в монастыре и сохраняли его комнату как музей: там все оставалось в таком виде, как было при поэте. Эту комнату лазариты показывали только именитым гостям…
Решение настоятеля поместить в этой комнате младшего Гайвазовского подчеркивало высокое уважение к его брату-монаху. На Гавриила Гайвазовского монастырь возлагал большие надежды. Он уже и теперь славился среди лазаритов как замечательный ученый-богослов.
Ованес Гайвазовский провел ночь без сна, в крайнем волнении. Он с благоговением оглядывал комнату, в которой, как ему казалось, до сих пор витал дух великого поэта. И его волновала также судьба любимого брата Гарика…
Утром после молитвы Гайвазовский еще раз увиделся с братом. Гавриил был еще невозмутимей, чем вчера. Разговаривая с ним, младший Гайвазовский ощущал на сердце невыразимую тяжесть. Вскоре он стал прощаться с братом.
Гавриил задержал его. Старший брат сообщил ему, что он давно проявляет интерес к происхождению их фамилии. Гавриилу давно казалось странным, что фамилия их отца напоминает польские фамилии, но не армянские.
Изучая старинные книги и рукописи, Гавриил узнавал подробности: как после разгрома турками древнего армянского государства и столицы Ани десятки тысяч армянских семейств спасались бегством от преследований жестоких завоевателей в другие страны. Там они пустили глубокие корни и основали армянские колонии.
Так и их дальние предки жили когда-то в Армении, но, подобно другим армянским семействам, переселились потом в Польшу. Фамилия их предков была Айвазян, но среди поляков она постепенно приобрела польское звучание—Гайвазовский,
Старший брат предложил переменить орфографию фамилии «Гайвазовский» на более правильную—«Айвазовский».
Младший брат согласился с доводами Гавриила и даже нашел, что фамилия Айвазовский благозвучнее, приятней для слуха. Отныне он решил принять эту фамилию и подписывать ею свои картины…
Незаметно прошли осень и зима в чужих краях. Айвазовский написал тринадцать больших картин и такое количество миниатюр, что он сам потерял им счет.
Наконец в Риме была открыта художественная выставка. Айвазовский выставил там свои картины. Его картины «Неаполитанская ночь», «Буря», «Хаос» наделали столько шуму и привлекли к себе такое всеобщее внимание, что Айвазовский сразу стал знаменитостью. О нем заговорили газеты. Ему посвящали стихи…
Вдруг Рим был пострясен необыкновенной новостью: папа римский Григорий XVI решил приобрести картину Айвазовского «Хаос» для картинной галереи Ватикана.
Некоторое время в Риме только об этом и говорили, ибо папы, как правило, приобретали картины крупнейших художников мира…
Айвазовский еще с детства любил свой родной город. С годами любовь к милой Феодосии, как и к дорогой его сердцу живописи, все больше и больше растет. Ивая Константинович многое сделал, чтобы Феодосия стала краше, уютнее.
Долго, очень долго страдали феодосицы от недостатка воды. Маленький Ованес сам в детстве подолгу стоял в очереди к фонтану за ведерком воды. Теперь художник решил спасти Феодосию от этого многолетнего бедствия.
Недалеко от Феодосии Иван Константинович приобрел имение Субаш. В Субаше был прекрасный источник воды. Но Иван Константинович не мог сам спокойно пользоваться этой чудесной водой, пока остальные жители страдают от безводья. И он пишет в городскую думу: «Не будучи в силах долее оставаться свидетелем страшного бедствия, которое из года в год испытывает от безводья население родного города, я дарю ему в вечную собственность 50 000 ведер в сутки чистой воды из принадлежащего мне Субашского источника».
В городе построили водопровод, и жители получили воду, феодосийцы сложили песни о добром художнике и распевали их по всему городу и под балконом Ивана Константиновича. А потом воздвигли три фонтана. Один из них стоял на бульваре, он изображал женщину. В руке у нее была раковина. Из этой раковины лилась струя воды в каменный бассейн. А внизу, у лодножия статуи, была палитра, украшенная лавровыми листьями. На палитре—надпись: «Доброму гению»…
Светла была душа старого художника, и в своих картинах он раскрывал перед людьми свое преклонение перед вечной красотой природы, свое благоговение перед ней. Был он, как и в юности, полон душевных сил.
г Но вдруг трагические события врываются в жизнь Айвазовского. В султанской Турции погромщики устроили кровавую резню армянского населения. Об ужасах, творимых турками, с возмущением заговорили во всем мире. Армяне отовсюду обращаются к Айвазовскому, чтобы он своей кистью заклеймил кровожадных убийц. Всюду знают о добром, отзывчивом сердце художника. До сих пор помнят его картины о греках-повстанцах на Крите.
Восьмидесятилетний художник потрясен новыми зверствами турецких каннибалов. И он пишет в Армению:
«Глубоким горем опечалено сердце мое этой неслыханной, невиданной резней несчастных армян».
В глубоком трауре дом художника. Лицо Ивана Константиновича в эти дни как бы окаменело, одни глаза, пылающие гневом, выдают глубокие страдания старого художника. Но он находит в себе силы и пишет картины: «Избиение армян в Трапезунде», «Турки нагружают армян на пароход», «Турки выгружают армян в Мраморное море».
Это была правдивая повесть о жестокостях, творимых султаном и его сообщниками над мирными армянами…
Эти картины Айвазовского обошли Европу: они были выставлены в России, Англии, Франции. Картины сделали свое дело—они вызвали взрыв негодования…
…В траур оделся город. Феодосия осиротела. Жизнь остановилась в городе. Магазины были закрыты, в учебных заведениях прекратились занятия. Умолк базар—вечный, неумолкающий человеческий улей… Даже войска местного гариизона вышли проводить в последний путь и оказать художнику воинские почести, хотя не имели на это разрешения.
Айвазовского похоронили во дворе армянской церкви. На его могиле высечена надпись на армянском языке:
«Родился смертным, оставил о себе бессмертную память». В самом красивом месте Феодосии, на берегу моря, стоит двухэтажный дом. На доме две мемориальные доски. На одно;
начертано:
«В этом доме жил и работал И. К. Айвазовский».
На другой:
«Мое искреннее желание, чтобы здание моей картинной галереи в городе Феодосии со всеми в ней картинами, статуями. другими произведениями искусства, находящимися в этой галс рее, составляли полную собственность города Феодосии, и в память обо мне, Айвазовском, завещаю (галерею) городу Феодосии, моему родному городу».
В этом доме—картинная галерея Айвазовского. Сюда приезжают со всех концов нашей родины и всех частей света. Здесь хранится до четырехсот картин Айвазовского. Остальные картины великого художника—в музеях Советского Союза зарубежных стран, во многих частных коллекциях.
У фасада картинной галереи, выходящего к морю, воздвигнут памятник. Бронзовый Айвазовский сидит на пьедестале с палитрой и кистью в руках. Глаза его устремлены вдаль, в морской простор. А море тут же, рядом, через полотно железной дороги.
Всю жизнь глядел на море живой Айвазовский, теперь глядит на него в бронзе.
Внизу, у его ног, на пьедестале,—короткая надпись:
«Феодосия Айвазовскому».

Повесть о художнике Айвазовском, М., 1958